Доктор Харт носила широкого кроя брюки, визитку тон-в-тон, и до локтей подворачивала рукава по-мужскому простой рубашки.
Доктор Харт водила кроваво-красный Шевроле Импала, по утрам бегала трусцой в Централ парке, и выпивала четыре чашки кофе до начала рабочего дня.
Доктор Харт брала сто сорок долларов в час, по вторникам и пятницам занималась йогой с персональным тренером и коллекционировала винтажные джаз-пластинки.
Доктор Харт всерьез подозревала, что она умерла и попала в ад.

Огонек коммуникатора подмигнул усталой пожилой женщине, которая сидела посреди пустого кабинета, опустив голову на скрещенные руки. Секретарша, имя которой все время вылетало у нее из головы, напомнила, что вечером она приглашена на фуршет аккредитовавшей ее практику больницы, а следующего пациента нужно ждать с минуты на минуту.
Хотела бы - не забыла.
Румпельштильцхен никогда не казался ей жестоким. Мелочным, мстительным, ехидным, безразличным и эгоцентричным - да, сколько угодно, но не жестоким.
Но посмотрите на его творение: проклятие Темного высосало из нее всю до капли магию, зашвырнуло в бутафорский мир без волшебства и обрекло на вечную кабалу - строить понимающую гримассу и сплошным потоком выслушивать никчемных нытиков.
Да плевать ей на этих людишек и их надуманные проблемы, но нет, дорогуша, сиди, слушай, кивай к месту и прячь подальше свою злобу. С магией проклятия шутки плохи - попытаешься грести против течения, и мироздание раскатает тебя ровным слоем по изнанке мира, если ему покажется, что заданная программа дала сбой.
Так что сиди, улыбайся и старайся не думать о том, кто ты есть на самом деле, и какой злобной тварью оказался на поверку Румпельштильцхен.

Легок на помине.
Ровно в половину второго, как всегда пунктуальный педант, Темный переступил порог кабинета.
Доктор Харт улыбнулась краешком губ. Кора скрипнула зубами.
“Издевается. Он точно издевается. Все помнит и приходит поглумиться дважды в неделю по расписанию,” - обреченно подумала психоаналитик. От этой мысли у нее начинало сводить живот в бессильном невысказанном приступе злобы, хотелось расхохотаться в острое непроницаемое лицо и швырнуть в Румпельштильцхена бонсаем. И одновременно Кора нежно любила эту мысль, потому что если маг ничего не помнит, и она - единственный человек в этом сумасшедшем мире, который знает, что где-то далеко существует чудесный волшебный зачарованный лес, это конец. Дороти с Тотошкой больше не в Канзасе, и обратный билет не предусмотрен, получите - распишитесь.
“Пожалуйста, пусть он издевается”.

- Добрый день, мистер Голд. - Профессиональная улыбка, профессиональный интерес в голосе, а дерево бонсая она от греха подальше отодвинула. - Как успехи в борьбе с кошмарами? Вы говорите о них с кем-нибудь, как я советовала?