Шесть дней...
Всего шесть дней юной русалочки не было в родных водах королевства Тритона, но она чувствовала себя здесь практически чужой, словно прошла вечность.
Вечность, полная страха, боли и отчаянья, надежды и мимолетных счастливых воспоминаний, от которых она не смогла бы отказаться ни за что на свете - каждый миг с прекрасным Эриком был для нее сокровищем и она не готова была отдать это кому-либо. Даже теперь - когда надежда быть с ним как корабль разбилась о возникший из под воды риф в виде его любви.
И возвращение в родные теплые и гостеприимные воды было.... словно прогулка по чужому и незнакомом у месту. Ариэль готова была стать родной там на суше, готова была стать частью его мира - мечтала об этом. И теперь словно застряла между двумя мирами - не ставшая человеком, не принятая его миром и не добившаяся его любви... и чужая в своем королевстве, превратившемся в картинку из ярких декорации кораллов, и снующих туда-сюда разноцветных рыбок.
Избегая наполненных лицами и улыбками течений, оплывая гроты, из которых доносились смех и музыка... Ариэль стремилась в родную с детства обитель, чтобы забыться там, спрятаться подобно устрице в раковину, закрыться водорослями, прячась от всего мира. Не желая знать или видеть кого-либо, не желая возвращаться к привычной беззаботной жизни - которой никогда уже больше не будет.
- Не с места! - окрик откуда-то с севера оглушил русалочку, невольно остановившуюся на мгновение - пытаясь понять, что случилось и кто...
«Стража! Нет, только не это!..»
Она безошибочно узнала пики королевской охраны в руках русалов и сорвалась с места, отчаянно пытаясь уплыть от них. Но куда уж там юной русалочке... Крепкие руки схватили ее за плечи, заставляя остановиться, сжимая от обиды губы и хмурясь.
- Ваше Высочество, у нас есть приказ доставить вас к Его Величеству.
- С каких пор за дочерями Тритона охотится его же охрана?! - обиженно выкрикнула русалочка, почти оглушенная высоким голосом, который вновь звучал как прежде.
- С тех пор, как он издал подобный указ. - отозвался охранник, волоча покорно сдавшуюся на волю сильных рук русалочку в сторону дворца.
Ариэль невольно посмотрела на висящий на шее кулон в виде раковины. Теперь он был главным ее сокровищем и главной ценностью. Кулон, дающий ей вновь звучать как прежде, говорить, петь... но петь ей совсем не хотелось.
Ей хотелось вновь стать немой, а еще лучше - глухой и слепой - чтобы не слышать и не видеть того, что творилось вокруг, когда они подплыли ко дворцу. Мирная жизнь и повседневные заботы жителей подводного королевства были забыты и они перешёптывались, бросая косые взгляды на младшую из принцесс. Осуждение и возмущение, удивление и жалось... Русалочка зажмурилась, чтобы не видеть всего этого, пытаясь не думать что говорят о ней теперь.

Отредактировано Ariel (2013-06-21 21:54:46)

"Обвиняемую?.." - не поверила своему слуху русалочка, пока ее конвоировали пред ясные и пустые до леденящего ужаса глаза, - "Это же... Я виновата?!.. Ты разрушил мою сокровищницу и все мои мечты, ты наплевал на все, что было мне важно и дорого, ты не желал, чтобы я делала что-то иначе чем по-твоему!.. И это я повинна в чем-то?!"
Обида горьким ядом засочилась по крови Ариэль, закипела яростным желанием защищаться отчаянно и рьяно, доказывая, что она лишь жертва.
- Обвинения?.. - проговорила русалочка, с сомнением и почти отчаянием, - Папа, о чем ты говоришь?..
В чем он мог обвинить ее? В побеге после его гневного бесчинства? Но в Подводном царстве не было закона, запрещающего дочерям сбегать от отцов-деспотов! В том, что ее не было дома несколько дней? Но никто не запрещает свободно перемещаться в Подводном королевстве или покидая его! В том, что она влюбилась. В человека с суши? Но отец не знал ничего о том, на что но пошла ради этого чувства. Если только Себастьян или Флаундер не раскрыли Тритону ее плана и не рассказали, что она отказалась от своей сущности ради любимого...

Отредактировано Ariel (2013-06-22 18:33:05)

Перед ней был морской царь, великий властелин Подводного королевства, всемогущий и мудрый Тритон...
Но русалочка мечтала увидеть отца. Строгого, но справедливого, готового пожурить свою малышку-дочь, ее любимого отца. Сидя на хвосте у которого, она могла обнимать его за шею, перебирая бороду и волосы в пальцах, и поверяя ему все свои мечты и надежды, беды и горечи.
Сейчас она готова была признаться во всем.
Расплакаться у него на плече, открывая правду о том, где была все эти дни. Ему - любимому и родному отцу... но не этому безжалостному царю, что сейчас предстал перед ней.
И губы Ариэль сжались, а кончик носа невольно вздернулся. Она расправила плечи, прямо глядя на отца.
- Да, я хранила человеческие вещи. - призналась русалочка в том, что отрицать было бы неразумно и бесполезно, - И они были уничтожены, хотя ни одна из них!.. - тонкая ладонь взметнулась в эмоциональном жесте, - ...не угрожала никому в Подводном царстве и не была опасна.
Дальше было сложнее...
Ариэль привыкла часто лукавить в общении с отцом и Себастьяном, скрывая правду, чтобы не быть наказанной за очередную авантюру. Она умела прикинуться наивной и улыбаясь кивать, делая вид, что ни в чем не виновна... а теперь ей предстояло оттачивать иное мастерство в убеждении. Не прикидываясь наивной глупышкой, отстаивать себя. Говоря столь же убедительно.
- Но я уверяю вас, - убедительно и упрямо заговорила принцесса, - что иные подозрения ни более, чем домыслы.

Отредактировано Ariel (2013-06-28 08:41:08)

- Я не обязана доказывать свою невиновность, - изумленно отозвалась русалочка, глядя на от... нет, на короля.
Если Ариэль что-то и понимала в законах Подводного королевства, то она знала, что нужно доказывать вину. А если она не доказана, то и нарушение закона не признается действительным. Хотя, она никогда не тяготела к этой стороне вопроса - не была той, кто знает все правила и законы. Скорее, она узнавала их постепенно - по мере невольного нарушения того или иного запрета в ходе удовлетворения своего любопытства.
- И если... - привычное «ты» было проглочено с обидным комком горечи, - вы, ваше Величество, считаете что я виновна в подобном, это вы должны доказать мою вину. Но я отрицаю все.

Они знали? Видели? Слышали?...
«Что?! Что вы знаете?!» - билась в голове русалочки одна единственная мысль, помноженная на сотни возмущенным слов эхом раздающимися осуждениями - «Вы ничего не знаете! Вы не знаете как больно мне сделал мой отец - самый близкий кто у меня есть! Вы не знаете, что всего лишь хотела любить прекрасного доброго человека! Вы не знаете, что он не такой, как вы думаете! Вы ничего не...»
Возмущение и обида пенились и бурлили внутри Ариэль, она не могла найти слов, чтобы облечь свои мысли в такие речи, которые не упекут ее в какую-нибудь замурованную камнями пещеру на задворках подводного Царства - в качестве заключенной, нарушившей закон. Той, которой ее пытались представить сейчас. Той, кем она не являлась, не ощущала себя!
Она всего лишь хотела быть счастливой... и потом попыталась все исправить, заключив сделку с волшебником. Но и об этом она не могла сейчас сказать.
Даже когда они остались одни. 
Когда вместо безжалостного и строгого правителя она увидела знакомое ей лицо - с морщинками, которые будучи маленькой так любила прорисовывать кончиками пальцев, сидя на руках у отца, и смеясь, что «на литсе у папы калта!». 
И спесь слетела с ее плеч, как случайно зацепившиеся водоросли, весь напор и все желание защищать себя и отстаивать право на свободу, право на справедливость... если быть честно - с собой, прежде всего - обвинения были справедливы. Она врала сейчас, чтобы защитить себя, чтобы спастись от справедливого наказания за нарушения стольких законов. Для ее поступка даже не существовало законов - никто не мог думать, что русалка станет человеком и будет жить на поверхности. Пусть всего три дня, но... Ариэль ду ала, что отец и не догадывается где она была. И пока... не имела желания признаваться.
Но видеть его таким... уставшим, измученным, словно постаревшим на десятки лет... было невыносимо. И осторожно подняв едва заметную волну, принцесса подплыла к трону, пренебрегая правилами этикета, не дозволявшими никому быть на равных с Тритоном. Но это ведь она? Она - его любимая милая Ариэль, которой всегда прощались все проступки, которую он нежно целовал и гладил по волосам... когда-то.
- Папа... - тихий голос мягко и нежно достиг слуха правителя.
Сейчас она не была так уверена и непоколебима и в мелодичном голосе принцессы были горькие, полные боли ноты. Боли, которую она чувствовала, осознавая, что заставила отца так волноваться. И пусть она не была согласна с его обвинениями, с его нападением на ее грот и тем, как он сам послужил причиной их ссоры... все-таки она любила его. не смотря ни на что и так же сильно как этого земного мужчину. Хотя может быть, даже гораздо больше.
Ладони русалочки мягко легли на руки отца, чуть сжимая их.
- Я не хотела... - качая головой призналась Ариэль, - папа, я просто... хотела быть счастливой.

Отредактировано Ariel (2013-07-09 10:53:50)

Могла ли она ответить отцу «Да» и соврать? Заставить его поверить, что за эти дни, что ее не было, не случилось ничего страшного, что она просто гуляла где-то одна, а не пыталась добиться взаимность от человека, в которого влюбилась?..
Или сокрушить его правдой, открывая свои ошибки и проступки? Признаться в заключении сделки - с морской ведьмой и земным колдуном. В том, что ее голос теперь заключен в маленькой раковине и стоит ей потеряться, как Ариэль потеряет единственное ценное, что у нее осталось...
Она не могла выбрать как быть.
Не хотела ранить отца, знала, что оба ответа принесли бы ему боль и разочарование...
- Я дома. - отозвалась Ариэль, улыбаясь отцу ободряюще, ладошкой накрывая его руку на своей щеке, - Я не денусь никуда, больше нет. Все будет как прежде.
Принцесса хотела успокоить отца... но чувствовала как собственные слова оседают горьким осадком болотной тины.
Ариэль прекрасно знала, что ничего уже не будет как прежде. Она не сможет быть той беззаботной девочкой, которая удирала от присмотра отца исследовать корабли, пела на ходу, подшучивала над сестрами...