Крысолов смотрит на пляшущие языки пламени и устало улыбается. Он потратил немало времени, чтобы отвести детей из Гамельна в другой мир, и еще больше – чтобы наполнить жизнью место, которое отныне станет их новым домом. Вместе они напишут другую сказку, с чистого листа, с новых надежд. В ней не будет места горечи расставания, жадности и злу. Предательству и лжи. По лицу Крысолова пробегает мимолетная тень – глупые, они еще не понимают. Не могут оценить тот бесценный дар, что он дал им, избавив от незавидной участи бессмысленной жизни в Гамельне. Он помнил и крики, и слезы… Конечно, они еще его боялись, как всего незнакомого и оттого пугающего. Эти дети рано повзрослели, но по-прежнему страшились разлуки с родными, которых – дудочник был уверен – они позабудут совсем скоро.
Страх проходящее чувство. Его точно так же легко разжечь, как и погасить, достаточно лишь приложить усилие. Так дети, опасливо зажмуривая глаза, тянут руки к мерцающим лесным огонькам, когда любопытство берет верх над боязливостью, и уже мгновение спустя весело бегут в россыпь огней, понимая, что те не причинят им вреда. И эти дети поймут - рано или поздно.
Огонь отражается в светлых, будто выцветших глазах. Позади остались долгие дни пути, но это было только началом. Крысолов возвращался к детям, и эта мысль одним своим существованием будто заново вдыхала в него жизнь. Дудочник поворошил поленья, и костер в ответ взметнул сноп искр, силясь дотянуться языками пламени до человека, чье имя стало проклятием для жителей Гамельна.  Жадные глупцы, сами того не подозревая, стали первым шагом к новой, лучшей жизни для своих детей. Крысолов щурится – непоседливый огонь все-таки обдал его жаром и искрами.
Все живет своей жизнью: и огонь, и лес вокруг – из его непроглядной черноты слышатся шорохи, изредка разбавляемые криком ночных птиц. Крысолов ждет – здесь, так далеко ото всех королевств он должен встретить последнюю знакомую ему живую душу, прежде чем продолжит свое путешествие. Он обещал прийти на рассвете.